Все экономики — конкурентные рыночные экономики

Цель данного эссе — определить, что следует понимать под «экономикой» в смысле того, что обычно принято называть «экономической системой». Как показано ниже, крайне неуместно и неверно утверждать, что якобы существуют различные типы экономик или экономических систем, например, что капиталистическая или социалистическая экономики существуют как отдельные системы. Выясняется, что по большому счёту существует только один тип экономики, если вообще можно утверждать, что экономика существует (что обсуждается ниже). Все экономические системы регулируются одними и теми же базовыми конкурентными условиями или факторами рынка, и поэтому все экономики являются конкурентными рыночными экономиками.

Конечно, было бы закономерно попытаться классифицировать экономические системы согласно неким характеристикам и тем самым предположить, что экономика, которая соответствует определённому набору характеристик, будет считаться капиталистической, а другая, которая соответствует другому набору характеристик, — социалистической или коммунистической. Однако, такая типология приемлема только тогда, когда мы признаём, что она представляет собой лишь руководящие указания по тому, как следует воспринимать экономические условия, а также методические ориентиры по оценке степени искажения оптимальных конкурентных условий.

Вне зависимости от типологии экономика всегда является конкурентной рыночной экономикой. От этого нельзя просто так взять и отмахнуться, какими бы ни были идеологические предпочтения. Под словом «конкурентный» я понимаю нечто, что всегда и при любых условиях подвержено конкуренции (или влиянию конкуренции). В социалистических плановых экономиках власти пытались заменить конкуренцию совместными действиями, которые якобы должны были идти на пользу общему благу. Однако, поступая таким образом, в действительности они не устраняли конкуренцию, а лишь загоняли её в подполье в ущерб функционированию всей системы в целом.

Таким образом, экономика всегда является рыночной в том смысле, что она регулируется рыночными силами (условиями, факторами, влиянием), как внутренними, так и общемировыми.

Критическое значение для экономики имеет то, до какой степени допускается и защищается частная собственность. Частная собственность необходима для обеспечения эффективности экономики и предоставления частным лицам возможности формировать свои сбережения.

Согласно неолиберальной идеологии капитализма, экономическая система лучше всего функционирует тогда, когда абсолютно все активы находятся в частной собственности. Это идеологическое убеждение легко опровергается. Кажется, что сегодня оно служит всего лишь идеологической уловкой для обоснования передачи жизненно важных активов в собственность олигархов и класса плутократии. Неолибералы одобряют массовое акционирование корпораций с сотнями тысяч и даже миллионов акционеров. В таком случае что же может быть не так с государственными корпорациями, собственниками которых являются миллионы людей посредством органов власти? По существу, крупные частные корпорации контролируются несколькими акционерами, трастами или аналогичными организациями, тогда как сотни тысяч или миллионов акционеров не имеют реального контроля за их деятельностью и не могут высказать своё мнение при решении корпоративных вопросов. В случае государственных корпораций, напротив, существует демократический контроль за их деятельностью.

Менеджмент государственного предприятия, назначаемый через процедуры демократического контроля, не обязательно должен в чём-либо уступать менеджменту частного предприятия при условии, что качество самой демократической системы находится на должном уровне, а экономика является конкурентной экономикой смешанного типа, позволяющей построить здоровую общеконкурентную рыночную экономику.

Идея-фикс капитализма — максимальное увеличение акционерной стоимости

Ключевая доктрина неолиберальной теории капитализма состоит в том, что основная цель деятельности любой корпорации — это максимальное увеличение акционерной стоимости (то есть постоянное стремление к увеличению — или раздуванию — стоимости акций). В странах, где власти придерживаются неолиберальной теории капитализма, именно этой цели подчиняются все прочие экономические соображения. При этом законные потребности потребителей и граждан, защита окружающей среды и всеобщее благо всегда отходят на задний план. Естественно, что сторонники этой теории утверждают, хотя и совершенно безосновательно, что максимальное увеличение акционерной стоимости повлечёт за собой все другие положительные последствия.

На самом же деле эта идея является идеологической бессмыслицей и больше всего напоминает сектантские религиозные убеждения. Максимальное увеличение акционерной стоимости не означает общеэкономической эффективности и в действительности может нанести ей большой ущерб. Единственная её настоящая цель — сосредоточение и накопление богатства в руках немногочисленной элиты.

У здоровой экономической системы должны быть иные приоритеты, например, гарантия доступности жизненно необходимых товаров и услуг для всех групп населения; обеспечение оказания услуг в общегосударственном масштабе; инвестиции в развитие отечественных высоких технологий; обеспечение реализации товаров и услуг потребителям без чрезмерных ценовых наценок; охрана окружающей среды; обеспечение устойчивости экономики в условиях войны и других кризисов (а также укрепление обороноспособности как сдерживающего средства для того, чтобы страну не втянули в войну). В экономике смешанного типа с надлежащими процедурами экономического контроля эти цели в принципе могут быть достигнуты не за счёт сомнительной установки на максимальное увеличение акционерной стоимости, а, наоборот, за счёт максимального увеличения экономической выгоды для всех граждан.

Сомнительные выгоды от приватизации

Согласно неолиберальной теории капитализма, частная собственность на активы якобы гарантирует большую экономическую эффективность во всех случаях. Очевидно, что это утверждение неверно, и тому множество доказательств, например, исследования последствий приватизации нескольких бывших государственных корпораций за последние несколько десятилетий. В общемировом масштабе, особенно на Западе, на протяжении последних трёх или четырёх десятилетий миф об экономическом превосходстве частной собственности использовался в качестве идеологической пропаганды в попытке (в значительной степени оказавшейся успешной) передать государственные активы в руки малочисленного класса плутократической элиты. Зачастую предполагаемое экономическое превосходство обосновывают путём сравнения рыночной стоимости приватизированных активов на мошеннических фондовых рынках — которые теоретически должны были отражать совершенные рынки — со стоимостью аналогичных активов в государственной собственности, например, в другой стране. В то же время существуют как исторические доказательства (Скандинавия, Германия, Франция), так и современные примеры (Китай и Россия), подтверждающие, что государственные корпорации могут работать эффективно на благо общества и являются жизненно необходимыми для развития целых стран. Процедуры демократического контроля (как в Китае и России) могут обеспечить должное управление крупномасштабной жизненно важной деятельностью. Ситуация в США, напротив, свидетельствует о том, что частнокапиталистическая собственность приводит к манипулированию рынком в ущерб экономики в целом и всем людям.

Идеологические концепции служат прикрытием для скрытых планов

На самом деле в настоящее время те страны, которые гордятся своими либерально-капиталистическими экономиками, являются таковыми только по названию. Использование идеологических концепций при помощи надувательской пропаганды создали иллюзию, что они являются таковыми. Наверное, когда-то давно они таковыми и являлись, одни страны в большей, другие в меньшей степени, но сегодня такое название никоим образом не отражает существующие реалии.

В западных странах, особенно в США и странах Евросоюза, все фундаменты, на которых якобы основана капиталистическая экономика, были подорваны. Как правило, частная собственность также означает частную ответственность за имущество, но сегодня на Западе частная собственность банков и крупнейших корпораций превратилась в своего рода неотъемлемое право, которое правительство гарантирует и обеспечивает за счет остальных граждан. Неограниченные объёмы безвозмездного или в значительной степени субсидируемого капитала закулисно выделяются частным владельцам для поддержания их корпораций на плаву. Экономики едва удерживают от краха только лишь с помощью массированных государственных займов практически под нулевую ставку, что стало возможным благодаря манипулированию финансовыми рынками с использованием нерыночных преимуществ, исходящих от монопольных валют этих стран. Уничтожены паритет процентной ставки и механизм формирования цены экономического риска, зато значительное субсидированное финансирование направляется только в пользу малочисленной плутократической элиты («одному проценту»). Благодаря щедро субсидируемому государством финансированию корпорациям больше не нужно заботиться о работе с прибылью, как не нужно и волноваться о накоплении капитала. Посредством регулирования процентных ставок, значительной налоговой нагрузки и выборочного государственного финансирования цены больше не отражают нормальные условия спроса и предложения. Возросшая концентрация — и прямая монополизация — собственности в ключевых отраслях экономики (в их большинстве) лишила рынки конкуренции.

Можно сравнить вышеизложенное описание нынешних условий на неолиберальном капиталистическом рынке с идеализированным определением капиталистической системы:

«Капитализм — это экономическая система, основанная на частной собственности на средства производства и их эксплуатации для извлечения прибыли. К основным особенностям капитализма относятся частная собственность, накопление капитала, наёмный труд, добровольный обмен, система цен и конкурентные рынки. В капиталистической рыночной экономике решения и инвестиции определяются собственниками средств производства на финансовых и фондовых рынках, а цены и распределение товаров в основном определяются конкуренцией на рынке.”

(По материалам Википедии.)

Как видно, по крайней мере, те условия в этом перечне, которые я выделил жирным шрифтом, не соответствуют условиям, которые в основном сейчас действуют на Западе в отношении банков и крупных корпораций. Выясняется, что капиталистические экономики больше не являются капиталистическими даже по определению. Так что же они такое? Думаю, будет справедливо называть их коррумпированными неолиберальными олигархическими плутократиями.

Корпоративное обеспечение

В вышеуказанный перечень проблем так называемых капиталистических экономик не попала ещё одна — налогообложение, одно из самых крупных искажений системы. Налоги в большинстве западных стран являются запредельными, что на практике означает, что эти экономики являются плановыми экономиками социалистического типа, поскольку полномочия принимать экономические решения в значительной степени перешли от граждан к правительствам, которые через бюджетную систему решают, как распределять заработки граждан. Таким образом, хотел бы повторить ещё раз одно из заветных убеждений капиталистического кредо (из цитаты выше): «цены и распределение товаров в основном определяются конкуренцией на рынке». Но этого больше не происходит, поскольку они определяются по плану правительства.

Ещё хуже то, что налоги в действительности являются запредельными только для граждан, физических лиц, тогда как корпорации в основном освобождены от налогов, и чем крупнее корпорация, тем более вероятно её освобождение от уплаты налогов. Такие освобождения большей частью предоставляются в скрытой форме, например, в форме слабого контроля за соблюдением налогового законодательства, в форме попустительства простым схемам уклонения от уплаты налогов через иностранные налоговые схемы (и не только через так называемые офшорные юрисдикции, но и вообще через тактическую деятельность в третьих странах), а также предоставление прямых субсидий корпорациям. В некоторых западных странах государственные прямые и косвенные субсидии корпорациям ежегодно равны (а иногда превышают) объёму поступлений по корпоративному подоходному налогу. Таким образом, без преувеличения можно утверждать, что западные капиталистические страны заменили систему социального обеспечения на систему корпоративного обеспечения.

По большому счёту капитализм и социализм не являются отдельными экономическими системами

Неверно утверждать, что различные экономические системы являются отдельными, равно как и утверждать, например, что капитализм и социализм (или либерализм, или марксизм) являются альтернативными системами. Все экономики являются конкурентными и рыночными, так как все они подвержены рыночным влияниям, на что бы не надеялись или претендовали власти. Правильный способ различать экономики отдельных стран — это определять уровень свободной демократической конкуренции, который в них проявляется. Таким образом, наилучший способ представить себе разные экономические системы — это изобразить их в виде континуума со шкалой в диапазоне от отметки «неконкурентная» до отметки «конкурентная». Чтобы ещё глубже понять эту идею, континуум следует изобразить в виде континуума-круга, как на графике ниже.

Как видно из графика, неолиберальный капитализм тесно связан с социалистической плановой экономикой (советского типа). Обе экономики являются неконкурентными и высокомонополизированными. О социалистической плановой экономике можно сказать, что она представляет собой конечную стадию капитализма, когда все производственные ресурсы и активы сконцентрированы в руках одного владельца. Неолиберальные капиталистические системы Запада стремительно движутся по направлению к аналогичной концентрации собственности. В связи с этим может быть полезным отметить, что советское государство рухнуло не по идеологическим причинам, а исключительно из-за фактического банкротства его экономики вследствие полного (официального санкционированного) отсутствия  конкуренции.

Одним из последствий этого является то, что не существует реального выбора между капиталистической экономикой и социалистической экономикой. Единственным здравым и теоретически обоснованным выходом из сложившейся ситуации является создание конкурентной рыночной экономики.

Ещё одно примечание по этому вопросу: в континууме уровень конкуренции означает фактически установленные пределы допустимой конкуренции с учётом того, что согласно парадигме, сторонником которой я являюсь, конкуренция есть всегда. В моделях неолиберальной капиталистической и социалистической плановой экономик проблема заключается в том, что конкуренция извращена, открытая или официально санкционированная конкуренция затруднена, а остаточная конкуренция загнана в подполье. Однако эта задавленная конкуренция не исчезает, и поэтому она постоянно разъедает основы этих дефектных систем.

Иллюзорная теория совершенного рынка упускает фактор человеческого поведения

Экономика является отражением взаимодействия между людьми в бесконечных вариациях, действий и желаний одного субъекта экономической деятельности (человека) относительно действий и желаний всех других субъектов экономической деятельности в бесконечных вариациях. На конкурентном совершенном рынке все эти конкурирующие действия и желания приводили бы к гармоничной и процветающей экономике (процветающей при наличии необходимых естественных условий и необходимых природных ресурсов в достаточном количестве).

Капитализм, и особенно его финансовая теория, основан на постулировании совершенного рынка. Проблема заключается в том, что совершенный рынок — это миф и недостижимая иллюзия, нечто невозможное в принципе. В этой утопии, подобно вере религиозных сектантов, отсутствует наиважнейший компонент экономической системы — фактор человеческого поведения. Постулируя совершенный рынок и игнорируя фактор человеческого поведения, капитализм как теория становится пустой и бессмысленной, бессмысленной до полной своей противоположности — социализма, который также пренебрегает фактором человеческого поведения.

Сам факт, что условия совершенного рынка недостижимы, доказывает, что капитализм как таковой является липовой теорией. Сторонники капитализма, по сути, утверждают, что в условиях совершенного рынка система будет работать. Однако, из этого следует, что при отсутствии совершенного рынка система не работает. Следовательно, работать она не будет. Совершенного рынка нет и быть не может. И препятствием тому служит именно фактор человеческого поведения. Следовательно, капитализм никогда не сможет нормально работать.

Вещественное заблуждение: экономика — это не вещь

Основополагающая проблема всех экономических теорий — вообще всех социальных наук в целом — состоит в том, что теории основаны на том, что я называю вещественным заблуждением. Это стремление формировать теории социальных явлений по аналогии с естественными науками. Предметом исследования естественных наук являются вещи и их движение (вещи обладают телом и энергией). Социальные науки, в свою очередь, могут исследовать только особенности человеческого поведения (и его материальные следы). Главным образом это предполагает исследование речи и языка, а также их материальных проявлений (в письменной и устной речи, а также артефактах). Как правило, это можно обозначить термином «исследование выражений и толкований». Проследив историю социальных наук по сей день, можно увидеть, что эту простую основу социальных наук редко, если и вообще, когда-либо понимали и признавали. Как никто и не признает то, что слова — это не вещи, что наши речевые выражения — это не вещи. Мало кто об этом вообще задумывается. Конечно, материальные проявления наших выражений на бумаге или компьютерном экране — это вещи, но такие материальные проявления всего лишь символизируют слова, утверждения, выражения, которые не являются вещами. Значимость этого — вещественного заблуждения — для темы нашего эссе, природы экономики, заключается в том, что почти все учёные, чтобы следовать исключительно одной известной им научной модели естественных наук, в своих социальных теориях приписывают определённого типа словам (выражениям), а именно концепциям, роль, которую в естественных науках выполняют вещи. Если говорить кратко, превалирующая экономическая теория основана на заблуждении в том, что с концепциями следует обращаться как с вещами, определяя таким образом ключевые концепции теорий по отношению к другим концепциям и словам (ошибочный концептуальный метод). Вместо того, чтобы следовать этому ошибочному подходу, экономику надлежит определять в терминах человеческого поведения, как это делается в данном эссе.

В совокупности человеческое поведение складывается в нечто, что можно назвать социальными практиками, а экономика должна восприниматься как одна из форм социальных практик. (В таком контексте вместо социальной практики часто используют слово “культура”, однако на мой взгляд, оно в недостаточной мере подчеркивает важность человеческого поведения). Нынешние социальные практики заданы социальными практиками прошлых поколений в бесконечной регрессии. Таким образом, то, что люди совершают сегодня, в значительной степени определяется тем, что люди совершали в предыдущих поколениях. Поэтому адекватное исследование экономики должно влечь за собой исследование социальных практик, которые мы относим к экономике.

Всё это означает, вопреки убеждениям академических экономистов, что не существует научных или естественных законов, которые якобы регулируют экономическую деятельность. Экономические результаты всецело зависят от человеческой деятельности в ее бесконечных и непредсказуемых вариациях (в дополнение к ограничениям, накладываемым природными ресурсами и окружающей средой). Никакие формулы, никакая формальная логика не помогут что-либо доказать в экономике.

Экономика — это дело человеческое, слишком человеческое.

Марксизм, социализм, капитализм, либерализм и все прочие материализованные «измы» в мире никогда ничего не сделают и не подействуют каким-либо образом. Только люди это делают.

Экономика — это не вещь, а лишь концепция, обозначающая определённые восприятия

Существует и второе заблуждение, которое само по себе связано с вещественным заблуждением придания концепциям материальной роли, материализуя концепции. Это ошибочное восприятие того, что стоит за нашими лингвистическими концепциями, как нечто, чему можно дать научное определение в абсолютном смысле слова. Таким же образом, и учёные, как и люди в целом, склонны исходить из того, что экономика существует. Это заблуждение высшего порядка, поскольку экономики не существует. Это вещественное заблуждение полагать, что она существует. На самом деле экономика — всего лишь концепция, которую мы используем для описания нашего восприятия деятельности, которую мы привыкли считать составляющей экономики. Собственно говоря, нельзя разделить концепцию экономики на составные части, из которых она якобы состоит.

При этом не существует ни одного человеческого действия или материального его проявления, которые можно было бы назвать экономическим действием или частью того, что называется экономикой. Однако, полагаю, найдутся те, кто станет утверждать, что это не так, и что существуют такие действия, как, например, подписание договора. И тогда немедленно другой человек, который смотрит на этой действие с точки зрения права, станет утверждать, что это конкретное действие на самом деле относится к праву. Тогда как третий станет спорить, что в данном случае речь идёт о процессе написания и так далее. Таким образом, именно наши восприятия, наши точки зрения определяют концепции, которые мы используем для обозначения того или иного социального явления. (Если мы поручим бригаде рабочих сделать отверстие в фундаменте дома, мы, возможно, будем воспринимать это, по меньшей мере, как некий экономический вопрос, правовой вопрос, технический вопрос, труд архитектора или злоупотребление трудом.)

На мой взгляд, существует три общепринятых восприятия, управляющих нашим пониманием социальных явлений, по меньшей мере, в том, что касается экономики. Среди них: экономика (экономические восприятия), право (восприятия права), демократия (восприятия демократии и политики). Действия, которые могут относиться к этим восприятиям, всегда взаимосвязаны и взаимозаменяемы. Через действия, относящиеся к демократии (понятие «демократии» используется в общем смысле для обозначения всех процессов общественного управления), устанавливаются основополагающие поведенческие ограничения для экономики (законы и правила). Совершенно ясно, что действия, относящиеся к демократии, в то же время охватывают и экономику, и право. И лишь ограничивая наше мнение о каком-либо действии определённым восприятием, мы относим его к одному из них. Очевидно, что то или иное действие можно рассматривать через большее количество восприятий, чем указанные три. При этом нельзя выделить отдельную группу законов, регулирующих экономику, как имеющую отношение к экономике. Все законы и правила регулируют (ограничивают) человеческое поведение, и поэтому их следует считать принадлежащими к сфере экономики, но вместе с тем они представляют собой аспекты права и демократии — это всё те же самые законы и правила, только вид на них даётся с разных точек обзора.

Человеческое поведение рушит все теории, основанные на имплицитном альтруизме

Как было показано, экономики как таковой не существует: её нельзя исследовать так же, как мы исследуем физические или органические элементы и их движение. То, что мы понимаем под экономикой, — всего лишь лингвистические концепции, которые аппроксимируют наши восприятия того, что мы научились считать экономикой. Поэтому, повторяю, мы должны понять: то, что на самом деле влияет на вопросы, которые мы включаем в понятии «экономика», — это человеческое поведение. И человеческое поведение — это именно то, что лишает теории капитализма и социализма всякого смысла. Обе теории основаны на иллюзорных идеальных условиях, по сути ставящих во главу угла человеческий альтруизм, хотя на самом деле об этом ни слова не сказано в их теориях. По сути, они просто безоговорочно полагают, что люди совершенно бескорыстно действуют в рамках той или иной системы ради общего блага. Вкратце, они игнорируют человеческую жадность и волю к власти. Эти теории не учитывают, что всегда найдутся люди, желающие манипулировать системой в целях удовлетворения собственных амбиций и жадности. Те, у кого есть на это силы, будут всегда изобретать схемы, позволяющие им закреплять полученные ими нечестные преимущества. В итоге мы получаем коррупцию, манипулирование рынками, картели, монополии, злоупотребления в банковской системе, финансовые мошенничества, льготное финансирование и льготный доступ к ресурсам и право собственности на них, а также прочие хитрости и уловки.

В общемировом контексте доминирующие страны злоупотребляют глобальными рынками, устанавливая правила торговли и инвестирования, которые работают в их пользу, а также манипулируя их за счёт своих доминирующих монопольных валют. Кроме того, существуют угрозы военного вмешательства, угрозы войны, подготовки к войнам, информационные войны, гибридные войны, торговые войны в форме санкций, а также непосредственное военное вмешательство и оккупация.

Само по себе это означает, что какая-либо капиталистическая система в принципе не может работать в глобальном контексте, и, следовательно, такие системы также не могут надлежащим образом функционировать в отдельных странах.

Если объединить все эти факты человеческого поведения в экономическую теорию, что мы и должны сделать, то мы поймём, что ни капиталистическая, ни социалистическая экономики не могут работать на общее благо.

Соревнования

Нам следует отвергнуть все идеологически предвзятые и ложные теории, особенно теории капитализма и социализма, не учитывающие наиважнейший компонент экономики — фактор человеческого поведения. Их место должна занять прагматическая теория, которую я называю демократической конкурентной рыночной экономикой. Однако, тогда как соревнования (конкуренция) является источником жизненной силы экономики, очень важно признать, что речь идет не о какой-либо форме неограниченной конкуренции. Скорее наоборот, для обеспечения равных условий игры для всех участников и соблюдения общих интересов системе необходим демократический контроль. Это подразумевает беспощадную борьбу со злоупотреблением доминирующим положением на рынке и монополиями, а также реальное и эффективное применение антимонопольного законодательства. (Следует отметить, что классический либерализм был извращён и превращён в апологетическую теорию для монополий, а во времена главенства неолиберальной доктрины антимонопольное законодательство практически перестало работать.) Однако монополии и доминирующее положение на рынке были бы приемлемы для государственных (общественных) корпораций, если бы их деятельность регулировалась эффективными процедурами демократического контроля. Демократическое соревнование также подразумевает, среди прочего, равный доступ к источникам финансирования для всех субъектов экономической деятельности в виде отказа от льготной финансовой помощи при угрозе банкротства и прочего субсидируемого со стороны государства или монопольных банков финансирования для привилегированных банков и крупных корпораций.

Конкурентная рыночная экономика — это экономика смешанного типа, особенно с точки зрения одобрения государственной (общественной) собственности на банки, добычу сырья, средства производства, объекты инфраструктуры и прочие приоритетные отрасли, а также наличие государственной системы бесплатного здравоохранения, образования, социального обеспечения и защиты.

Согласно неолиберальной теории капитализма, частная собственность якобы гарантирует большую экономическую эффективность, однако дело в том, что экономическая эффективность определяется уровнем конкуренции и на рынках в целом, и на том или ином рынке в частности, и не настолько зависит от структуры собственности (частной или государственной). При отсутствии субъектов экономической деятельности как прямых конкурентов демократический контроль может гарантировать тот же самый эффект. В открытой экономике смешанного типа государственные корпорации при надлежащем демократическом контроле не страдают от меньшей экономической эффективности, хотя они и оказывают более ценную услугу гражданам. Недавняя история экономик западных стран ясно показывает, что олигополистические и монополистические частные компании причиняют значительный ущерб экономической эффективности и благополучию общества.

Конкуренция как организующий принцип

Здесь следует предостеречь относительно истинного представления о конкуренции в данном контексте. Как я уже отмечал, речь не идет о какой-либо неограниченной конкуренции. На самом деле само представление о конкуренции как таковой может несколько вводить в заблуждение, поскольку зачастую значение этого понятия сводится к представлению об ограниченной временем дуэли, в которой один из противников одерживает победу, а другой терпит поражение. Поэтому нам придётся рассматривать концепцию конкуренции — кажется, что в этом контексте слово соревнование даже подходит лучше — в более метафоричном смысле.

Мы имеем ввиду неограниченную временем конкуренцию без каких-либо определённых победителей или побед. Участников в ней множество (неограниченное количество). И в ней не может быть победителя, разве что лидеры, лидеры в своих областях деятельности. Естественно, существуют элементы концентрированной конкуренции, однако чаще всего это просто вопрос потока жизни.

По существу, это система, в которой всё зависит от всего, что-либо может или не может затрагивать что-либо ещё и всё, в которой бесконечное количество вариаций (нюансов) затрагивает множество явлений с бесконечным количеством контуров обратной связи. Это система (даже концепция системы здесь используется в метафорическом смысле), набор бесконечного количества систем, которой никто не в состоянии управлять по своему желанию, и в которой ничто не обязательно вытекает из чего-либо конкретного.

Это социальное явление, которое я называю соревнованием, можно, таким образом, рассматриваться в качестве организующего принципа и самого лучшего описания, доступного в нашем языке для объяснения всего комплекса сложных взаимодействий в конкурентной рыночной экономике: взаимодействие выражений и толкований в непрерывном потоке аргументов.

Всё дело в том, что в экономике, как и в жизни вообще, происходящее, являясь функцией человеческого поведения в своих бесконечных вариациях, не следует каким-либо «естественным законам», в меньшей степени — «социальным законам» или застывшим логическим формам, равно как и причины и следствия не следуют заданному шаблону. Всё в социальной жизни регулируется постоянным взаимодействием между выражениями и толкованиями в конкурентной системе, как в танце бесконечных вариаций. Одни явления кажутся нам в силу привычки более регулярными, нежели другие. Эта иллюзия время от времени побуждает учёных постулировать существование неких непреложных законов.

Увы, конкуренция должна быть ограниченной по причине конечности общемировых ресурсов и необходимости защиты окружающей среды

Сегодня понимание ограниченности наших общемировых ресурсов и нашей уязвимости в экологическом отношении заставляет нас неизбежно понять, что конкуренция в экономике должна быть ограничена ради самого выживания человеческой расы и планеты в целом. Это самая большая проблема, которая может вообще возникнуть перед человечеством, потому что конкуренция — это источник жизненной силы экономики и всей человеческой деятельности, а также всей деятельности органического мира. Именно поэтому человеческая раса должна создать систему, которая, с одной стороны, ограничивает конкуренцию по причине конечности ресурсов и необходимости защиты окружающей среды, а также ради долгосрочного мира, а с другой, обеспечивает конкуренцию на нижнем уровне системы. Конкуренция — это естественная и неотъемлемая часть человеческой природы и социальной практики, включая социальные практики в экономике. Экономика не может надлежащим образом функционировать без конкуренции, и если конкуренция в достаточной степени официально не допускается, она уйдёт в подполье и приведёт к дальнейшим искажениям в экономике. Люди никогда не смогут избавиться от соревнования. Вот наша проблема.

Заключение

С учётом положений экономической теории, изложенной в данном эссе, можно предсказать, что неолиберальные капиталистические системы пойдут путём социалистических плановых экономик. Уже сегодня вполне очевидно, что этот процесс набирает обороты. В государствах с неолиберальным капитализмом режимы будут предпринимать попытки устранить искажения в экономике, сворачивая демократическое управление, и всё больше и больше прибегать к тоталитарным методам, чтобы удержать на плаву неработающую экономическую модель. В общемировом контексте это означает рост угрозы войны, которую западные державы могут посчитать своим единственным шансом поддержать свою превосходство и свои неконкурентные экономические системы.

В заключение считаю нужным призвать лидеров всех стран признать недостатки ведущей западной неолиберальной теории капитализма, отказаться от неё и построить демократическую конкурентную рыночную экономику в своих суверенных странах.

И наконец, я хотел бы отметить, что экономическая парадигма, описанная в данном эссе, содержит многочисленные и крайне важные ссылки на демократический контроль. Поэтому данная теория неизбежно является неполной без обсуждения существа демократического контроля и демократии. Я планирую подготовить ещё одно эссе с обобщением своих взглядов на эту тему. А пока рекомендую ознакомиться с моими размышлениями по этому вопросу, изложенными в моей книге «Всё — творчество. О демократическом соревновании», указанную ниже.

Дополнительная литература

Я намеренно не включил в данное эссе ссылки на других авторов и сноски, чтобы сделать его более лаконичным и удобным для прочтения. Изложенные в нём идеи, однако, были первоначально разработаны в моих книгах и других работах, перечень которых я привожу ниже (со ссылками на исходные тексты).

Expressions and Interpretations («Выражения и толкования», на английском)

• Философская книга, в которой излагается теория социальных практик и конкуренции, особенно с точки зрения экономики и права.
• Объясняется взаимодействие между выражениями и толкованиями, восприятиями и бесконечными вариациями.
• Теория права.

«Всё — творчество» (Оригинал на английском  —  All is Art)

• О социальных практиках и толковании чувств.
• О демократическом соревновании.

The Case Against Noam Chomsky («Дело против Ноама Хомского», на английском)

• Лингвистическая философия как основа выражений и толкований и социальных практик.

«Как монополии доллара и евро разрушили реальную рыночную экономику. И что Хайек говорил о необходимости конкурирующих валют»

«Закат Запада»