Глава Сбербанка Герман Греф​ выступил с резкой критикой российской экономики на Гайдаровском форуме 15 января в Москве. По мнению Грефа, важнейшая тенденция развития мировой экономики ­— «конец эры углеводородов». Он охотно разделяет широко распространённое в западных СМИ мнение, что Россия слепо полагается на экономическую модель, основанную на экспорте нефти и газа, пренебрегая развитием своей промышленности и современных секторов экономики. И поэтому, как отметил Греф, Россия обречена оказаться в числе «стран-дауншифтеров», утрачивающих своё благосостояние по мере сокращения доходов от продажи нефти.

Как ни странно, по мнению Грефа, резкое падение цен на нефть вызвано «радикальными изменениями в потреблении». Очевидно, что нельзя провести объективный анализ проблемы и найти её возможное решение исходя из таких ошибочных рассуждений. Падение цены на нефть, определённо, не было вызвано переходом на использование альтернативных источников энергии, да и вряд ли потребление опустилось ниже уровня, вызванного глобальным спадом в мировой экономике. В действительности резкое падение цены на нефть отражает этот общемировой экономический спад в сочетании с избыточным предложением, обусловленным северо-американскими спекулятивными инвестициями в разработку новых нефтяных месторождений путём предоставления займов на реализацию сверхрисковых проектов под нулевые процентные ставки, а также санкционными и торговыми войнами.

Оглядитесь — Запад тонет

Одним из самых существенных недостатков в умозаключениях Грефа и его единомышленников является то, что его критика российской экономики не принимает в расчёт тенденции развития мировой экономики в целом. Они указывают на реальные (и надуманные) проблемы в российской экономике, при этом полагая (или проговариваясь?), что остальной мир, и в частности Запад, будет и дальше демонстрировать успехи и развиваться благодаря некой якобы совершенной политико-экономической модели. Однако горькая правда состоит в том, что экономики западных стран потерпели полное фиаско и способны поддерживать лишь бледную видимость благополучия исключительно благодаря широкомасштабным заимствованиям, как это было показано в исследовании «Авара Эккаунтинг». Они были способны добиваться этого на протяжении последних 10 лет, используя монопольное положение валют западных стран, которое обеспечивало возможность кредитования практически под нулевую процентную ставку и стабильность валют, несмотря на разрушительное влияние долга на субъекты экономической деятельности на всех уровнях, в том числе на уровне государств, корпораций и домохозяйств. Грефу следовало бы знать, что то, что мы переживаем сегодня, — это не конец эры углеводородов, а конец эры широкомасштабных заимствований в западных странах, которые обеспечивают разгул потребительства на протяжении двух десятилетий. В сентябре 2015 года мы опубликовали результаты исследования пагубных последствий этой самоубийственной долговой вакханалии на Западе и предсказали неминуемый крах всей системы. С этим исследованием «Авара Эккаунтинг» под названием «Как монополии доллара и евро разрушили реальную рыночную экономику. И что Хайек говорил о необходимости конкурирующих валют» можно ознакомиться здесь.

«Либеральные» критики российской экономики хотят, чтобы мы считали, что дела на Западе обстоят хорошо благодаря использованию некой якобы совершенной экономической модели, расхваливаемой как инновационная экономика. Реальное же положение дел на Западе, включая США, Канаду, Австралию, Японию и ЕС, достаточно унылое: промышленное производство сокращается, экспорт снижается, дефицит бюджета растёт, ужасающая бедность и массовая хроническая безработица набирают обороты, что правительства пытаются скрыть в официальной статистике, не учитывая в ней безработных. Единственная настоящая инновация на Западе за последнее десятилетие ­­— это инновация бесконечного долгового разгула. Однако, увы, и она бесконечной не будет.

Нужно понимать, что стоит за простой поверхностной статистикой

К России, напротив, ничего из этого не относится. Следует признать, что российская экономика действительно испытывает трудности, но никоим образом не обречена и не переживает хроническую и фатальную депрессию, как на Западе. Переживаемые Россией трудности связаны с общемировым экономическим спадом, санкциями и торговыми войнами. Однако последствия этого не являются депрессией или концом развития. Напротив, эти условия стимулируют развитие многих отраслей промышленности страны. Греф и его единомышленники хотят, чтобы их воспринимали стратегами. На самом же деле они всего лишь распространяют поверхностные образы, основанные на самых пустых экономических показателях. Легко впасть в заблуждение, полагая, что в России что-то принципиально не так, если падение ВВП составило около 3,8% в годовом исчислении, и кажется, что валюта находится в состоянии свободного падения. Однако стратегическое мышление требует проведения более основательного анализа экономических условий и тенденций. Для начала следует определиться с тем, что вы хотите делать: обливать экономику грязью или анализировать её. Если вы выбрали последнее, то вам стоит прекратить собирать простые статистические данные в попытке указать лишь на негативные показатели. Прямо под носом у либералов есть масса позитивных показателей — стоит лишь руку протянуть. К позитивным показателям относится уровень безработицы — 5,8% (по состоянию на ноябрь 2015 года), что лучше, чем в любой западной стране. В 2015 году объём промышленного производства в целом несколько сократился (-3,5%). Это не так уж и плохо, учитывая чрезвычайную обстановку в мире и враждебность Запада по отношению к России. Более того, помимо суммарных статистических данных, следует отметить ряд активно развивающихся секторов промышленности, в том числе высокотехнологичные, фармацевтические и пищевые предприятия, а также, естественно, военную промышленность, что было весьма успешно продемонстрировано в Сирии.

От небольшого затягивания поясов ещё никто не умирал

Складывающаяся картина — это вовсе не обречённость и уныние. Реальность состоит в том, что Россия не потерпела и не терпит неудачу, а всего лишь потеряла 10% своего внешнего благосостояния. Представьте себе богатого человека, ставшего на 10% беднее. В таком случае вряд ли идёт речь об обречённости и унынии. Речь скорее идёт о необходимости снизить потребление, скорректировать планы дальнейшего развития и усерднее трудиться. Именно так Россия и поступает. Тем временем Запад, словно расточительный наследник доставшегося ему состояния, отказывается признать новые реалии и отрицает возможность неминуемого финансового краха, пытаясь до самого конца поддерживать прежний образ жизни, закладывая имущество и занимая в долг.

Снижение уровня благосостояния россиян на 10% подтверждается показателем чистого личного дохода, который сократился на такую же величину за год.

Как бы Запад ни дул, Россия и её лидер устоят

Итак, больше нет благосостояния, источником которого служили доходы от экспорта нефти, да и западное финансирование иссякло из-за банковских санкций. И что же произошло? Россия стала всего лишь на 10% менее состоятельной. Может и так, но это далеко не катастрофа. Напротив, считаю ещё одним экономическим чудом тот факт, что российская экономика оказалась столь устойчивой, ведь либералами было предсказано, что санкции и обвал стоимости нефти полностью уничтожат российскую экономику. Хотя я не стал бы называть это чудом. И это не должно являться чудом для тех, кто ознакомились с моим исследованием экономики России (декабрь 2014 года) «Исследование российской экономики: диверсификация, модернизация и роль государства в российской экономике». В этом исследовании я разоблачил целый ряд пропагандистских мифов о состоянии российской экономики и тенденциях её развития. Как показало наше исследование, нет никаких оснований утверждать, что российская экономика полностью зависит от нефти и газа. На самом деле доля нефти и газа в экономике составляет всего лишь 16% (2013). Исследование показало, как Россия уже в действительности диверсифицировала и модернизировала свою экономику и насколько положительной оказалась траектория экономического роста в промышленности и других основных и передовых отраслях российской экономики за время пребывания Владимира Путина на посту президента с 2000 года.

В этом исследовании я утверждал, что, откровенно говоря, освещение западными СМИ экономического развития России — это одна большая пропагандистская ложь. Самое важное — это то, что я хотел предостеречь лидеров западных стран об опасностях их самообманчивой пропаганды, которая могла сыграть с ними злую шутку, из-за чего они могли попасть под соблазн попытаться достичь простого окончательного решения русского вопроса. Это и закончилось пагубными последствиями для их же экономики в следствии не обдуманных санкций.  Они полагали, что Россия слаба в промышленном плане и российская экономика, подобно домикам из сказки про «Трёх поросят», разлетится в пух и прах, стоит только большому и страшному западному волку дунуть в её сторону. Но как я и предупреждал, экономика России похожа на третий домик из той же сказки, сложенный из кирпичей. В действительности эта сказка достаточно метафорична: «Третий поросёнок построил дом из кирпичей. Волк не смог его сдуть. Затем он попытался выманить поросёнка из дома, предлагая встретиться в разных местах (читай — на Украине, в Сирии), но всякий раз он терпел неудачу. Наконец волк решил пробраться в дом через дымовую трубу (читай — санкции и торговые войны), но угодил в котёл с кипящей водой, в котором сварился, а затем его съели».

К слову сказать, я оказался прав: выводы, содержащиеся в моём анализе, были подтверждены результатами двухлетней экономической войны. В общем и целом, российская экономика выдержала атаку. В то же время санкции заставили Россию наконец прекратить заигрывать с Западом, в результате чего Россия стала настоящей мировой державой, ярким примером чему служит её участие в урегулировании сирийского кризиса. Нет сомнений в том, что российская экономика будет развиваться в том же духе.

России нужно время. Все реформы уже проведены

Пояса уже пришлось немного затянуть. Очевидно, что придётся их затянуть ещё туже, но в общем и целом, российская экономика зиждется на надёжной и прочной основе. Более того, то, чему мы стали свидетелями сегодня, — это последствия блицкрига против России за два первых года. То, чему мы пока не стали свидетелями, — это формирующийся новый промышленный потенциал России. Аналитики стремятся занизить усилия России по импортозамещению, ссылаясь на то, что статистические данные по промышленности свидетельствуют о незначительном падении производства. Подобное заблуждение было и у Гитлера, пока Сталин не перезапустил военную промышленность, передислоцировав военные предприятия в Сибирь после предыдущего нападения Германии на СССР. Однако, не являясь настоящими аналитиками, критики совершенно не учитывают тот факт, что для запуска новых производств потребуется время. Совершенно очевидно, что для выпуска новой промышленной продукции требуется определённое время, – новая продукция появится далеко не сразу. Думаю, что можно ожидать появление новой продукции нарастающим итогом, начиная со второй половины текущего года. Например, следует обратить внимание на авиационную промышленность, которая, словно феникс, должна восстать из пепла после уничтожения либералами российской экономики в 1990-х годах.

Это напоминает мне: России не нужны никакие туманно сформулированные реформы, навязчиво предлагаемые Грефом и Кудриным. Ей нужно время. Время у России есть, и оно на её стороне. Утверждаю, что, кроме внешних глобальных экономических ограничений, в российской экономике нет ничего, что делалось бы по существу неправильно. Однако есть одно исключение: запредельно высокие процентные ставки, поддерживаемые Центральным банком, который не понимает, что инфляция в России не является монетарной проблемой, а вызвана ограничениями в сфере предложения.

Инфляция: в ней вся проблема и в ней же решение

Исторически проблема постсоветской России заключается в том, что она слишком мало производит и много импортирует. Это приводит к образованию двух форм инфляционного давления: с 2000 года объём импорта существенно вырос, но не поспевал за растущим спросом, и цены стали напрямую зависеть от текущего курса рубля, падение курса рубля напрямую повышало инфляцию.

Тем не менее, картина начинает меняться по мере того, как Россия сама производит всё больше и больше товаров. Местное производство начинает разрушать связь между ценами и текущим курсом рубля. Это уже происходит. За последние два года курс доллара вырос более чем в два раза. Курс рубля по отношению к доллару вырос более чем на 100%. За те же два года ценовая инфляция составила всего лишь 25%. Таким образом, эта пагубная взаимосвязь была уже существенно ослаблена. Следует ожидать ещё большего её ослабления по мере того, как местное российское производство будет всё больше и больше замещать импорт. В действительности импорт России уже сейчас находится на достаточно низком уровне по сравнению с другими странами. Например, ежемесячный импорт крохотной Финляндии с населением 5 млн человек составляет 5 млрд долларов США, а ежемесячный импорт России составляет 15 млрд долларов США. При этом население России в 30 раз превышает население Финляндии, тогда как объём импорта России лишь в три раза больше Финляндии. Это после 40% сокращения объёма импорта в 2015 году. Более того, по моим оценкам, объём импорта в этом году снизится ещё на 10-15%.

Таким образом, структура импорта России претерпела существенные изменения: приоритет отныне отдаётся импорту машин и оборудования, а также важнейшего сырья и компонентов для будущих инвестиций и роста, а не импорту потребительских товаров. Импорт продуктов питания сократился до менее чем 2 млрд долларов США в месяц. Это менее 15 долларов США на человека, или около 2-3% от среднего чистого располагаемого дохода россиянина. (И при этом большая часть импорта продуктов питания сейчас проходит дальнейшую переработку в России.)

Хотя инфляция (и, следовательно, высокие процентные ставки) — крупнейшая проблема российской экономики, она формирует и крупнейший резерв для будущего роста. И именно это совершенно не учитывают эксперты-либералы. Рано или поздно инфляция неизбежно будет снижаться, а с ней будут снижаться и процентные ставки. А низкие процентные ставки опять обеспечат экономический рост. Странно, что они этого не понимают. Это особенно странно, если учитывать тот факт, что весь рост (если он и был) в экономиках западных стран был полностью обеспечен постоянным понижением процентных ставок в течение последних 10 лет.

Последние данные об уровне инфляции обнадёживают. Новое падение курса рубля не повлекло за собой очередной виток инфляции, хотя и удержало ее несколько выше, чем она могла бы быть в противном случае. Исходя из данных за первую декаду января можно прогнозировать месячную инфляцию на уровне около 1%, что ниже 3,9% в январе 2015 года. Если этот уровень сохранится в феврале-марте, то совокупная годовая инфляция снизится до 9-10% (по сравнению с 16% в прошлом году), а ожидаемая годовая инфляция будет составлять около 6% с учётом месячных колебаний.

Россия — это настоящая рыночная экономика

Вопреки широко распространённому на Западе мнению, сегодняшняя Россия является настоящей рыночной экономикой, даже более рыночной, чем экономики западных стран. К характеристикам российской рыночной экономики, среди прочего, относятся свободно конвертируемая и колеблющаяся валюта, реальные процентные ставки, низкое налогообложение и гибкий рынок труда. В условиях рынка высокие процентные ставки последних нескольких лет вынудили предприятия постоянно повышать свою конкурентоспособность, избавляясь от балласта и реструктуризируя деятельность. Трудно получить прибыль, если нужно платить 15% или более по займам. Российские предприятия были вынуждены адаптироваться к новым условиям, и теперь они готовы отвечать на  вызовы глобального рынка.

Глобальный прогноз на 2016 год действительно весьма неблагоприятный во всех отношениях, учитывая напряжённую геополитическую обстановку, возросший риск фатальной войны и неустойчивость мировой экономики. Россия должна придерживаться своего курса и проявлять решительность. Когда страсти улягутся, у неё хорошие шансы выйти победителем – также и в плане экономики.